Эрик обещал, что сегодня вечером будет играть в ангела во плоти и действовать исключительно мирными способами. В понимании Чарльза, мирные способы заключались в вежливом разговоре и мягкой раздаче ментальных подзатыльников за разведенный бедлам. Он задумался о том, что у них слишком разнится понимание слова «мирный», когда друг пренебрег правилами приличия, пропуская его в лифт. Этикет обязывал предупредить хозяина дома хотя бы на пороге о том, что незваные гости прибудут с минуты на минуту, но Эрик не желал церемониться.

Чарльз его понимал и винить не мог. После произошедшего на Геноше, развязанная очередная бойня, не могла оставить его равнодушным. Он чувствовал его боль, даже когда они еще были без способностей, и отчетливо чувствовал его ярость и гнев, направленные на Старка эти две недели. В отличие от друга, профессор не был склонен винить во всем Тони, но нехотя признавал, что в происходящем его вины куда больше, чем того хотелось бы. Чарльз надеялся, что он знает, что делает, но слепо верить не желал, собираясь потребовать объяснения.

Он видел многое, но творившееся на улицах его пугало. С возвращением способностей все прошло не так гладко – он чувствовал, что не только выглядел на тридцать, но и уровень способностей находился на том же уровне. В свои тридцать Чарльз не мог контролировать способности по ряду причин, одна из которых сейчас стояла рядом с ним в лифте, нетерпеливо ожидая прибытия на нужный этаж. Сейчас он испытывал с этим трудности и слышал больше, чем того хотел бы. Его пугала людская ненависть. Сильная, яркая, направленная уже не только на мутантов, но и на таких же, как они. Он чувствовал ее слишком часто, чтобы рьяно желать все это прекратить.

Ксавье знал, что Эрик не сдержится, стоит им только переступить порог лифта. Он бросил на друга осуждающий взгляд вкупе с укоризненным мысленным «ты же обещал, Эрик!», и тяжело вздохнул. Желание Леншерра выпустить пар было понятным, но он надеялся, что их разговор пройдет конструктивно и цивилизованно. Что, помня о разногласиях, сопровождаемых отношения Эрика и Мстителей, уже изначально казалось трудновыполнимым.

Чарльз вышел вперед, подходя к Старку и несколько виновато улыбаясь. За выходки друга, когда тот был в непосредственной близи, он чувствовал свою ответственность. В особенности, когда мог его остановить, но не стал этого делать. Попытка контролировать Леншерра насильно могла стать катализатором куда более неприятных последствий. Да и не хотел Ксавье этого делать с другом, тем более, когда они вроде бы только пришли к взаимопониманию.

- Мы с миром, Тони, хоть в это и трудно поверить.

Откровенно говоря, он представлял начало их разговора несколько иным, а потому сейчас просто надеялся, что Железному человеку и Эрику хватит сознательности не превращать башню в поле очередного боя. Иначе Чарльзу придется развести их по углам и читать полвечера нотации в воспитательных целях. Заниматься внушением и контролировать чужое сознание мужчина не любил. Считал это нарушением личного пространства, но пренебрегать подобной возможностью в случае чего не собирался. Со всем уважением, что к одному, что к другому.

- Не поделишься своими планами касательно происходящего на улицах? Как ты собираешься это остановить?

Чарльз говорил мягко, но не желая ходить вокруг да около. Тони был не дурак, а потому должен был понимать, зачем они пришли и что именно их волновало.

На самом деле Тони предпочел бы не видеть эту парочку у себя в гостях ближайшее…никогда. Его устроило бы «никогда». Ни в молодой версии, ни в более поздней. Нет, он не был приверженцем антимутантской политики, просто вот эти вот двое, Эрик и Чарльз, Магнето и Профессор, это как раз был тот самый мифический ворон, предвестник смерти. Ну, если не смерти физической, хотя пришпиленным к стене ему стоять было не выгодно, то к смерти мозга точно.
Что его поимеют, именно в мозг поимеют, Тони четко видел во взгляде Эрика. Странно, что тот вообще открывал рот и разговаривал звуками. Впрочем, Тони ценил людей за умение сдерживаться, особенно в его присутствии. Правда, облегчать им эту задачу в его намерения точно не входило.
Даму в свой адрес Тони тоже уловил и усмехнулся, мелкая подколка Эрика была тем забавнее, что не отражали ничего. Он не мог на них злиться, ни на одного ни на второго. В его теперешней позиции, он мог бы просить у них совета, но гордость. О, о ней он скоро сможет слагать поэму, чертовы огромные фолианты, о своей и чужой гордости и о том, как она мешает порой функционировать правильно.
- Эрик, - Тони даже не знал, что у него есть подобные проникновенные интонации в голосе, которые могут передать злость, удивление, восхищении и снисхождение одновременно. – Эрик, зачем вы здесь я спрашиваю вас прямо. Мне не нужно гадать, ваши мотивы, твои мотивы, написаны поперек тебя, красными буквами Освенцима? Или где ты там парковался в детстве? Твои комплексы, взращенное самоуважение, любовь к свободе, я все это знаю.
Он постучал бы себя по лбу, указывая на то, что все данные на мутантов, на людей, на супергероев, все записывается на жесткий диск. К сожалению, у него этот жест не получился, но ладно.
- И ты пришел ко мне, как к мелкому злу, которое ты можешь подавить, ну, предположим железом. Какая ирония в этом, а? Эрик? Железный человек вот он, перед тобой. – Провокации были встроенной функцией, встроенной и неистребимой. Тони усмехнулся.
Ирония и в самом деле была, не такая тонкая, но все же.
И Чарльз с его точными вопросами, что Тони будет делать дальше? Что? Если бы он знал точный ответ, если бы у него были эти данные он бы уже начал действовать, а не прозябать на побегушках Щ.И.Т. Все что он мог, это хранить данные, оберегать их от попыток их стащить, перепродать. Он мог только не дать правительству использовать все, что они создали против них самих.
- Я знал к чему это приведет в случае, если я не поддержу акт, если его никто не поддержит Чарльз. Сейчас? Сейчас я жду, когда период отрицания рассеется и до всех дойдет, что альтернативы нет, что у нас нет другого шанса остаться на плаву.
Все, что он когда-либо хотел, это сохранить чертово будущее таким, каким оно будет приемлемо. У них нет и не было шансов выстоять против правительства, может быть они смогут выправить происходящее, может быть найдут альтернативу, но пока что? Пока что им придется пройти регистрацию. Все им, не только Тони.
- Что делать дальше? Для начала прекратить бить друг друга, - а дальше? Дальше он не знал и пожал бы плечами, но Эрик надежно удерживал всю Старковскую динамику в одном положении.
Чарльз один из сильнейших телепатов, один из тех, к кому прислушивались и прислушиваются. Но оправдываться? О нет. Тони не считал нужным оправдываться. Он не чувствовал своей вины, не был прав, но и не был виноват. В этой ситуации, в которой они все оказались, виноваты были они все, их беспечность, их гордость.
Нет, ему действительно стоило подумать о том, как поподробнее расписать гордость. Это неистощимый источник вдохновения и оды самому себе. Интересно, читает ли его сейчас Профессор и насколько ему комфортно находится в разуме полумашины?

Чарльз хотел, чтобы люди вокруг чаще думали, прежде чем говорить. Его бы устроило, если бы они не говорили вовсе, но думать – думать было обязательно, иначе он порой начинал ловить себя на мысли, что Эрик был не так уж и неправ в своей неприязни к роду человеческому. Он понимал, что их визит был не из самых приятных, в особенности то, как именно они вошли, пренебрегая всеми правилами приличия и пришпилив хозяина дома к стенке, но упоминание Освенцима, на его взгляд, было лишним. Как из морально-этических соображений, так и соображений собственной сохранности.

Ксавье знал эту отличительную черту Старка – говорить так, словно инстинкт самосохранения ему отшибло еще в глубоком детстве. Считал, что, вообще-то, это лишило бы его многих проблем и сократило бы необходимость поспешно переодеваться в костюм как минимум в два раза. Мужчина с трудом сдержался от того, чтобы приложить ладонь ко лбу, опасаясь, не без причин, реакции друга. Пусть за восемьдесят лет тот и понабрался самоконтроля, но возвращение в молодое тело не прошло бесследно – вернулись и прежние повадки. Так, помимо некоторых мелких сложностей с управлением способностями, Чарльзу нестерпимо хотелось курить, хотя он и бросил почти сорок лет назад.

Он был благодарен другу за то, что тот держал себя в руках и даже отпустил Тони. Профессор, несмотря на понимание, с которым отнесся к раздражению Эрика, когда они только пришли, чувствовал себя не в своей тарелке. Принципы равенства и взаимоуважения не очень сочетались с видом гения, вынужденно прикованного к стенке перилами.

Чарльз слушал его внимательно, обреченно думая, что ему нет причин не верить в искренность Старка. Он не мог обвинять его в беспечности и непродуманности, потому что правильного решения не знал сам. Да и сомневался, что оно было. Тони, выбирая из двух зол, выбрал то, которое казалось ему меньшим, когда сам Чарльз предпочитал по возможности не выбирать ни одного. Мужчина знал, что порой меньшее зло могло обернуться катастрофой куда большей, чем могло показаться на первый взгляд, и опасался, что это как раз был их случай.

Ксавье неохотно вздохнул, прежде чем проникнуть в сознание Старка. Не хотел этого делать, потому что не считал необходимым пользоваться способностями направо и налево лишь по причине их наличия, но понимал, что иначе они не сдвинутся далеко с мертвой точки. Верить в то, что у гения в наличии не было никакого мало-мальски адекватного плана, способного оправдать все происходящее, он не хотел. Иначе не мог гарантировать, что не перестанет верить в человечество вслед за Эриком.

Он искал нужную информацию аккуратно, не потому что боялся выдать свое присутствие у него в голове, но потому что знал, что ощущения при этом своеобразные, если делать это грубо и второпях. Старк вряд ли сомневался в том, что рано или поздно Чарльз воспользуется способностями, а потому, наверняка, был к этому морально готов. Профессор тянул как мог, но чувствовал, что они потратят больше времени, вытягивая из него это клещами.

Он зацепился сначала за его желание хранить и оберегать данные, после приходя словно по тонкой ниточке к тому, о чем Тони не желал говорить. План, откровенно говоря, не был идеален, но он был, и он мог сработать. В особенности, если бы Тони поделился этим еще с кем-то. Определенно не со всеми, но было бы неплохо для начала со Стивом.

Чарль помедлил, прежде чем обрисовать его мысленно Эрику, не желая рассказывать вслух. Скрывать то, что он нашел, мужчина не собирался, но понимал, что Тони это может не понравиться. Ксавье знал, что делал, пусть даже со стороны могло показаться, что его доверие старому другу выходило за рамки, учитывая прошлое Леншерра, но ему стоило об этом знать, Профессор в этом не сомневался.

- У тебя неплохой план, Тони. Может, стоит рассказать о нем?

Отредактировано Charles Xavier (2015-07-05 22:35:53)