Чарльз хотел, чтобы люди вокруг чаще думали, прежде чем говорить. Его бы устроило, если бы они не говорили вовсе, но думать – думать было обязательно, иначе он порой начинал ловить себя на мысли, что Эрик был не так уж и неправ в своей неприязни к роду человеческому. Он понимал, что их визит был не из самых приятных, в особенности то, как именно они вошли, пренебрегая всеми правилами приличия и пришпилив хозяина дома к стенке, но упоминание Освенцима, на его взгляд, было лишним. Как из морально-этических соображений, так и соображений собственной сохранности.
Ксавье знал эту отличительную черту Старка – говорить так, словно инстинкт самосохранения ему отшибло еще в глубоком детстве. Считал, что, вообще-то, это лишило бы его многих проблем и сократило бы необходимость поспешно переодеваться в костюм как минимум в два раза. Мужчина с трудом сдержался от того, чтобы приложить ладонь ко лбу, опасаясь, не без причин, реакции друга. Пусть за восемьдесят лет тот и понабрался самоконтроля, но возвращение в молодое тело не прошло бесследно – вернулись и прежние повадки. Так, помимо некоторых мелких сложностей с управлением способностями, Чарльзу нестерпимо хотелось курить, хотя он и бросил почти сорок лет назад.
Он был благодарен другу за то, что тот держал себя в руках и даже отпустил Тони. Профессор, несмотря на понимание, с которым отнесся к раздражению Эрика, когда они только пришли, чувствовал себя не в своей тарелке. Принципы равенства и взаимоуважения не очень сочетались с видом гения, вынужденно прикованного к стенке перилами.
Чарльз слушал его внимательно, обреченно думая, что ему нет причин не верить в искренность Старка. Он не мог обвинять его в беспечности и непродуманности, потому что правильного решения не знал сам. Да и сомневался, что оно было. Тони, выбирая из двух зол, выбрал то, которое казалось ему меньшим, когда сам Чарльз предпочитал по возможности не выбирать ни одного. Мужчина знал, что порой меньшее зло могло обернуться катастрофой куда большей, чем могло показаться на первый взгляд, и опасался, что это как раз был их случай.
Ксавье неохотно вздохнул, прежде чем проникнуть в сознание Старка. Не хотел этого делать, потому что не считал необходимым пользоваться способностями направо и налево лишь по причине их наличия, но понимал, что иначе они не сдвинутся далеко с мертвой точки. Верить в то, что у гения в наличии не было никакого мало-мальски адекватного плана, способного оправдать все происходящее, он не хотел. Иначе не мог гарантировать, что не перестанет верить в человечество вслед за Эриком.
Он искал нужную информацию аккуратно, не потому что боялся выдать свое присутствие у него в голове, но потому что знал, что ощущения при этом своеобразные, если делать это грубо и второпях. Старк вряд ли сомневался в том, что рано или поздно Чарльз воспользуется способностями, а потому, наверняка, был к этому морально готов. Профессор тянул как мог, но чувствовал, что они потратят больше времени, вытягивая из него это клещами.
Он зацепился сначала за его желание хранить и оберегать данные, после приходя словно по тонкой ниточке к тому, о чем Тони не желал говорить. План, откровенно говоря, не был идеален, но он был, и он мог сработать. В особенности, если бы Тони поделился этим еще с кем-то. Определенно не со всеми, но было бы неплохо для начала со Стивом.
Чарль помедлил, прежде чем обрисовать его мысленно Эрику, не желая рассказывать вслух. Скрывать то, что он нашел, мужчина не собирался, но понимал, что Тони это может не понравиться. Ксавье знал, что делал, пусть даже со стороны могло показаться, что его доверие старому другу выходило за рамки, учитывая прошлое Леншерра, но ему стоило об этом знать, Профессор в этом не сомневался.
- У тебя неплохой план, Тони. Может, стоит рассказать о нем?
Отредактировано Charles Xavier (2015-07-05 22:35:53)