Marvelwars

Объявление


Пеппер Поттс, Эмма Фрост, Скотт Саммерс, Питер Паркер, Рид Ричардс, Хэнк Пим, Барни Бартон, Ник Фьюри, Сокол, Кэрол Дэнверс, Вижн, Джонни Шторм.
Игровое время: 1 сентября - 31 сентября 2015.

31.12.: Дорогие игроки и гости форума, поздравляем Вас с Новым годом и желаем всех благ! Да пребудет с Вами Сила!

27.11.: Короткое новое Объявление!

Гражданская война наконец окончена, а Вторжение скруллов набирает обороты! Вашему вниманию предоставляется новый квест, Дикая земля, в котором могут принять участие все желающие.
Стивен Роджерс, Тони Старк, Наташа Романова и Лора Кинни

Рейтинг форумов Forum-top.ru

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Marvelwars » Архив завершенных эпизодов » [30.05.2015] Реквием


[30.05.2015] Реквием

Сообщений 1 страница 13 из 13

1

http://altfast.ru/wp-content/uploads/2013/01/1359666124_5.jpg
Время: вечер 30 мая 2015
Место: пригороды Нью-Йорка
Участники: Kate Bishop, Natalia Romanova, Clint Barton
Краткое описание: иногда, чтобы почтить память невинно убиенных пирожков, даже идеологические противники на время мирятся и совместно распивают по бутылке-другой.
А потом, как все обычно и бывает, ситуация принимает неожиданный поворот.

Отредактировано Natalia Romanova (2015-05-25 07:13:14)

+2

2

Не опять, а снова. И не надо так, я крутая. ©
Кейт любила протесты, еще с тех пор, как отец приволок в дом Хезер и попросил своих дочерей звать гостью мамой, Кейт поддерживала саботажи от души и с размахом, вздорная девчонка дерзкая, с дурным характером, но хорошая по натуре, неопасная; впрочем, уже три недели в городе считали иначе, в Нью-Йорке, в этом штате, в этой стране, теперь геройство было скорее разменной монетой и объектом каких-то манипуляций с разных оппозиционных сторон, Бишоп немного разбиралась в политике, примерно настолько, насколько это может делать девчонка, выросшая среди роскоши, сильных мира сего, высшего общества: шляпок, вуалей, золоченых сортиров, фаянсовых улыбок, пустых глаз, полных кошельков, клише, шаблонов, коктейльных вечеринок у бассейнов замысловатых форм и наполнения, поздних визитов к отцу, неоднозначных намеков; Хоукай - птичка с полифонией и автодозвоном, назойливо-несуществующая, вот она была за плечом секунду назад, задорно трещала на все лады, а теперь уже и след простыл, поминай как звали.
- Куда же ты ввязался, Клинт Бартон, - ей кажется это разумным именно здесь, у самого черта на рогах, когда в ушах звенит от мыслей, катающихся по черепной коробке вместе с этим грустным нью-йоркским ветерком, Скид-Роу далеко и бриллианты никому не нужны, думается, а ведь у всех свои герои, примеры для подражания - идолы, возведенные в карманном Вавилоне, чтобы по утрам было не так противно: отрочество, целый бушующий мир из отрицаний и ожиданий, которым не суждено себя оправдать вовсе; война под ногами вниз почти полтора десятка этажей, здесь ходят редкие голуби драного вида, словно летали через полымя, облака на небе с ржавым оттенком, но солнце совсем по-прежнему греет лицо и щеки девчонки, той, что идет прямо по курсу, даже когда не мешало бы вильнуть кормой.
Маленькая фигурка девочки-подростка у самого парапета на краю крыши, Кейт сидит лицом к уходящему за горизонт светилу, Кейт опустила на лицо темные очки и уверена, что некому смотреть на ее печальный вид и стопку фотографий, (не)удачно найденных в убежище сопротивления с подачи большого босса Ника, всезнающего и, кажется, всевидящего, они, наверное, очень хотели ее, Бишоп, этим взбодрить; Хоукай любит протесты и вызовы принимает всегда первая, только, знаете ли, как-то невесело на пепелище собирать обломки старого гнезда, с каждой этой поломанной веточкой вытаскивать из себя любимые иголки, косточки-прутики надвое переламывать, потому что, это же Кейт Бишоп - мисс-я-справлюсь-с-этим-дерьмом-сама; а папа, что, папа хороший, звонил недавно, приглашал поехать куда-нибудь отвлечься, развеяться, правда, Хоукай уже развеялась по ветру, смотрит на рыжее солнце, щурится, разбросав вокруг ошметки чужой-родной жизни в застывших картинках: сейчас, вот еще две минуты и домой, пока никто не заметил и не пристал с расспросами, рассказывай потом сказочные истории о бросившем бойфренде и беги по темным закоулкам, пока не хватились в сопротивлении чертовой малиновки.

+5

3

Романова не была особо сентиментальным человеком. Какой-то уровень ей был доступен, разумеется – все эти высохшие розы, мелкие приветы из прошлого, общие смешки про Омск и…
Положа руку на сердце, она призналась сама себе, что скучает. Точнее, это было не совсем нужное слово, Бартон был её товарищем и другом, когда-то любовником, когда-то целью, когда-то удобным инструментом для манипуляций, и она практически полностью была уверена в том, что была для него тем же, в полном комплекте. Авантюрист, смельчак, не умеющий пользоваться чековой книжкой, храбрец каких мало… И его достало.
Рано или поздно все они уходят. Если тебе перевалило за восемьдесят, твои друзья начинают умирать. А если ты еще и Черная Вдова, то жизни всех окружающих находятся под угрозой постоянно. Это проклятье, тёмный рок, над которым Романова была бессильна. Она не имела права привязываться к кому-то, заводить друзей по своему вкусу, даже влюбиться было под запретом. Бартон вытащил её из этого странного сложного существования, привёл за руку в более светлый мир. А теперь и сам пропал, и, похоже, Романова не могла ответить взаимностью и протянуть руку в ответ – на роль Орфея она не подходила, да и может Эвридике там было… спокойнее.
Но она не могла о нём никогда не вспоминать. Хоукай не из тех, кого можно запросто выбросить из головы: сколько бед они пережили плечо к плечу, сколько раз прикрывали друг другу задницы, это просто так не забывается. И Романова иногда позволяла себе побыть обыкновенным человеком, когда никто не видит. Помолчать о верном друге, глядя на окрестности с высоты соколиного полета, выпить бутылку-другую спирта и самую капельку потосковать.
В этот раз все было по-другому. Гнездышко было кем-то занято, и Романова, глядя на темную фигурку против солнца, могла поставить сто против одного, что знает, кто это и зачем этот кто-то сюда пришел. Надо же, она не знала, что эта тоже в курсе. Хотя ничего удивительного в этом не было.
Романова колеблется десятую долю секунды: звонить Марии и радостно щебетать, что дескать вот, нашла наше талантливое молодое поколение, везу в штаб? Любимая бартоновская крыша глядела на неё с укоризной. Таша была той еще сукой, но в этот раз рука дрогнула. Успеется.
- Привет.
Она двигается тихо и старается возникнуть за спиной любительницы фиолетового как можно незаметней. Вблизи плохо стрелять из лука, вблизи Романова перехватит и даст в челюсть, может быть даже сломает нос, это не очень плохо, просто осадит и остудит пыл, а врачи потом поправят и сделают так, как было.
- Не знала, что ты в курсе про это место.
Точка повисает нелепым пятном между двумя женщинами, Романова понимает, что Хоукай может неверно трактовать какое угодно её слово, невольно извратить память о кумире и вообразить, что…
- Пива хочешь? – немного угрюмо буркает Таша и садится у парапета, свешивая ноги вниз. Скашивает взгляд: так и есть, фотографии, Бартон, она не ошиблась, прямо какой-то вечер памяти получается. Клинт бы посмеялся.

Отредактировано Natalia Romanova (2015-05-23 22:11:13)

+5

4

всё вроде бы в норме: получен правильный импульс.
А, впрочем, к черту. К черту же? На самые его чертовы рога в самых его чертовых далях; Кейт берет на ощупь - не глядя пару фотографий и подносит к лицу, закрывая бумагой апельсиновое светило, на вкус оно, наверное, такое же свежее с кислинкой, если подпрыгнуть повыше, укусить за самую кромку, проживать немного и сплюнуть под ноги между его две-тысячи-одиннадцатым-апрелем и две-тысячи-девятым-ноябрем: Бартон, Бартон, зайчик-душка, вечно в пластырях, что на части фотках вообще и лица-то не очень видно под этими пудами наклеек, шероховатостями, кустиками недобритой щетины; извечные ссадины и гематомы на пол-лица, футболки небрежно мятые и взгляд голодного лабрадора, точно девки падали в койки на раз-два, то ли из жалости, то ли завороженные этой лютой мольбой-обманкой "обогреть сирого, укутать в заботу и накормить", классная игра для пропитого щеголя, не надо тратиться на цветочки-мороженое, можно просто смотреть в лицо и дергать уголком рта в подобии улыбки; Бишоп на эту фигню точно никогда не купится. Вернее, не купилась бы, теперь Клинт вроде просрочен, списан и убран со всех прилавков страны.
Угол соседнего дома отсвечивает зеленым, когда Хоукай глядит на него поверх солнечных очков с лиловыми стеклами, с прикрытым солнцем думается немного лучше, но все также решительно ни о чем: вот здесь здорово вышла эта рыжая, правда, взгляд у нее недобрый, строгий, как будто накануне она утопила целую дюжину котят в бассейне с шампанским. А вот тут эта выдра, которая Бишоп почему-то не нравится по-особенному, хорошая же тетка, но от одной мысли о брюнетке лицо косит как от паленого Рокфора, стоит в три четверти и щемится с Бартону - Кейт изгибает бровь почти брезгливо: дебильная манера жаться друг к другу воробьями под утренней моросью, изображая некое светлое чувство, словно без этих рафинированных соплей окружающие непременно усомнятся в искренности. Хоукая и Рыжая, Хоукай и Блондинка, Хоукай и еще два десятка каких-то девушек разной степени рыжести и разной же степени расположенности; Бишоп так и не понимает, к чему ей знать о жизни своего предшественника так подробно и почему нельзя было обойтись сухоньким рапортом и парой похлопываний по плечу от Стива, идолы, знаете ли, в сортиры не ходят. Особенно, когда тебе всего семнадцать, а идол этот - идеальный кандидат в Клуб 27, например.
"Привет", - машинально хмыкает девчушка в ответ мысленно, опомнившись бы слишком поздно, чтобы поскользнуться на портретах Морс и Клинта, дотянуться до лука и хотя бы одной той самой стрелы. Поэтому замирает, будто в столбняке, натягиваясь в стальную нить. 
- Я вообще о многом в курсе, - улыбка той, которая начиталась сполна разных сплетенок о любимой звезде и совершенно случайно застукала девицу с пятой страницы за богомерзким занятием. Но Наташа, похоже, не настроена на перестрелку колкостями и котят уже всех утопила. - Хочу.
"Но мне вроде не очень-то можно", - молча, глотая фразу, прежде чем она упадет с языка на разогретый за день железобетон.
- Ты типа соскучилась? - ладно, пиво ведь намного лучше свинца в межушном, da?

+5

5

Лучница не бросается бить ей морду, только корчит такую рожу, что любой лимон позавидует, и даже, кажется, немного делится пространством, впуская старую рыжую суку в эту крышу уединения и памяти, старая рыжая сука улыбается кривым уголком рта и расслабляет спину. Немного.
Романова роется в рюкзаке и с небольшим сожалением протягивает Кейт покрытую каплями конденсата банку. Жестяная хрень, но Таше всё равно, какую каку тут пить, её это всё равно не берет, а подросток возраста её нечаянного товарища по поминкам должен быть рад любому бухлишку. Сколько юной хоукайше лет? Семнадцать, восемнадцать? Все равно не продадут.
Романова морщится в ответ на невинный сарказм вопроса. Крыша продолжает на неё недобро щурится. Романова не сентиментальна, но она почти видит, как из-за чердачной пристройки выходит белобрысый Клинт и начинает её отчитывать за плохое отношение к юному поколению, при этом поправляя одежду. Он был именно таким.
- Типа того. – наконец отвечает она, отводя взгляд. На город смотреть проще – можно представить, что… да что угодно можно представить. Что Бартон сейчас присядет слева и снимет того неулыбчивого типа, который идет по пустынной улице. Или что никакого Бартона вообще никогда не существует, а справа присядет Шостаков и с гадкой улыбочкой скажет, что все её воспоминания – лишь плод совместного творчества советских ученых, а эта крыша на самом деле находится в Петербурге.
Романова тряхнула головой, всякий бред в голову лезет. Но черный мужик в переулке действительно выглядел, как частый клиент различных муниципальных организаций, и вообще, делать ему тут было решительно нечего, если речь, конечно, идёт о законных делах.
Романова открывает пиво и глотает, не чувствуя вкуса. Со временем любые вещи приедаются. Время вообще все сглаживает, ты привыкаешь убивать, привыкаешь не убивать, чужая кровь становится все менее яркой, а чужие страдания - немного более блеклыми. А радость, та вообще полностью выцветает.
Романова берет фотографии, которые Кейт не успела собрать. Клинт и какие-то женщины, Клинт и Таша, Клинт и Фьюри, Клинт и еще кто-то, кого она не знает. Белобрысый улыбчивый Клинт, вечно с пластырями и синяками, но никогда не унывающий.
Таша фыркает и отворачивается. Вперед и вниз смотреть проще, иначе можно навсегда увязнуть в горьких воспоминаниях.
Её внимание снова привлекает пустынный переулок. Мужчина уже не идет и не стоит, он ничком, лицом вниз, лежит на мостовой. Вокруг его головы расплывается большое красное пятно.
Романова подбирается и сползает назад. Прижимает Кейт к крыше: смотри, что там внизу происходит.
Одну длинную минуту не происходит ровным счетом ничего. Как раз время на то, чтоб поразмыслить про материализацию мыслей и украдкой оглянуться – нет,  конечно же на крыше кроме них никого нет, да и сняли его не отсюда, траектория не та. Потом переулок расцветает мексиканскими воплями, несколькими выстрелами. Кто-то по диагонали бежит к упавшему, размахивая пистолетом, поскальзывается на луже крови и падает, это спасает ему жизнь: вражеская пуля пролетает мимо.

+5

6

Ее звали Майя Лопес. Черноволосая, худая, наполовину мексиканка, с темными глазами и с перьями в гладких волосах. Клинт встретил ее в тот же день, когда вернулся в Нью-Йорк. Он шлялся по Адской Кухне, ища себе дешевое жилье, но вляпался в крупные неприятности с местной шпаной. Его спасла Майя. Она была в черном костюме, полностью закрывающем ее лицо. Клинт не узнал ее. Когда-то он лично знал всех супергероев в городе, но теперь времена изменились. Майю он не знал.
Сначала, он принял ее за мужчину. Ее костюм, скрывал не только лицо, но и строение тела. С накладными плечами и пластинами на груди, она выглядела как худой не высокий мужчина. Клинт не ожидал встретить в этой дыре супергероя. И пока она разбиралась со шпаной, его вырубили крепким ударом бутылки по затылку.
Он проснулся в чужой кровати. Майя сняла свой костюм, и Клинт увидел ее настоящую. В тот момент она была самой красивой девушкой в мире. В темном топе, в спортивных штанах и с перевязанными бинтами ладонями. Ангел в черном и с перьями в волосах. Майя внимательно глядела в его лицо, когда он проснулся. Клинт сел на кровати и с улыбкой посмотрел на нее в ответ.
- Плохое время, что бы снимать маски, - сказал он. 
- Утром я покидаю Америку, мне все равно, - ответила она.
И что-то было такое знакомое в ее голосе. И в ее глазах. И в ее манере смотреть прямо в лицо. Клинт сразу все понял. Он совсем недавно сам был таким. Всего лишь в прошлой жизни.       
- Я знаю, кто ты, - продолжала говорить она, немного громче, чем нужно в этой тихой темной комнате, - я буду молчать, если ты помолчишь.
Клинт принял эти слова как никогда буквально. Он поднял руки перед ней и медленно, с трудом вспоминая, показал на пальцах: «ASL?» Глаза Майи расширились от удивления, и она горячо закивала.
Больше за тот вечер они не произнесли ни слова. Пальцы порхали в воздухе, выводя известные только им двоим символы. Тайный язык глухих. Когда-то Клинт его ненавидел, но в тот момент он любил его больше всех. В гибких руках Майи он казался неслышимой музыкой, немой историей на кончиках пальцев. Бартон смотрел на ее порхающие знаки и медленно оживал. Он смотрел на Майю и был заворожен ею, как заворожен мексиканскими колдунами или индейскими шаманами.
Майя сказала, что Клинт может остаться в ее квартире, что хозяину, все равно кто платит деньги.
Когда закончились слова, когда больше не о чем было рассказывать, они легко прикасались друг другу, оглаживая и пощипывая. Клинт, не смог сдержать себя и поцеловал Майю и получил ответ. Это была ее последняя ночь в Америке. Это была его первая ночь в Нью-Йорке. Какая разница, что будет дальше.
Утром она быстро собралась и, обернувшись на пороге, глубоким  неуместно громким голосом сказала:
- Меня зовут Майя Лопес.
- Моя имя Клинт Бартон, - ответил он, хотя она, конечно, знала его.
Майя ушла. Клинт почему то знал, что больше никогда ее не увидит. Ну и что? Она было всего лишь Эхом.
На старом потертом кресле так и остался лежать черный костюм, небрежно брошенной своей хозяйкой. «Это Ронин», - сказала тогда ночью Майя, - «Если хочешь, будь им, пока не поймешь, что тебе нужно».
Ронин. Самурай без хозяина. Клинт долго смеялся, спрятав лицо в ладонях.

С той ночи прошло десять дней. И Бартон решился. Он подогнал под себя костюм Майи. И вуа-ля, как говорили в его цирке, в городе новый супергерой. Или не новый, какая к черту разница?
Первый выход на улицы. Без лука, без стрел. Только пара японских мечей. Если подумать, это так же глупо как лук со стрелами, но Клинт с удовольствием подпитывает свою страсть к устаревшему оружию. Да и на мечах, он давно не дрался. С юности, наверное, в руках их не держал. Пора вспомнить, старину Дюкена, что б ему икнулось в аду.
Поздний вечер.  Пригороды Нью-Йорка. Самурай без хозяина неслышно двигается в тенях, никем не замеченный. Кто-то ему сказал и где-то он услышал, что именно здесь, среди старых заброшенных складов, плавно переходящих в городскую свалку, будут зависать большие шишки от наркомафии.
Клинт Бартон был Мстителем. Он воевал в космосе, плечом к плечу с Капитаном Марвелом, и бесстрашно смотрел лицо Майку Корваку, почти богу по сути. А теперь он здесь. С Великих Героев Земли на Уличный Уровень. Но с чего-то, же надо начинать новому супергерою, в такие сложные времена.   
Клинт любит Нью-Йорк всем сердцем, как может полюбить его только мальчишка из Уэверли. Он знает этот город до последнего камня, а каждый переулок, наполнен воспоминаниями о веселом мордобитии с кем-то. И помнит он не только драки.
Клинт останавливался двух кварталах от старой пятиэтажки, так удобно расположенной на холме. Самое высокое здание в этом районе. Когда он только приехал в город, Клинт жил именно там. На последнем этаже. И с Наташей он встречался именно на крыше этого дома. Теперь он развалился и, кажется, скоро его снесут. Было бы не плохо напоследок залезть на ту крышу и посмотреть, как солнце медленно садиться за горизонтом, отражаясь от городских трущоб.
Но ему было некогда. Чувак, за которым он следил последние пару кварталов, должен вот-вот вывести его к своим боссам.
Не успевает. Какой-то умник снимает его с крыши. Откуда-то появляется толпа мексиканцев. Открывают стрельбу друг по другу, или по тем ниггерам («прости, Люк, братан, я не со зла»), что появились с другой стороны. Хрен разберешь, эти уличные разборки. Сплошной бардак. Кто-то падает, подсользнувшись на крови, павшего товарища, кто-то стреляет наугад. Никто не может достать друг, друга, потому что большинство из этих уличных бандитов - конченные идиоты.
Клинт сам не понимает, как его мечи оказались в руках. Черт. Пора за работу, Ронин. Он справлялся с ребятами намного круче, и намного крупнее, чем эти неопытные мексикашки. Он сплыл из теней, как чертов призрак, влез в самое жаркое место. Клинт раскидывал этих дебилов один за другим.
«Главное никого не убить» - думал он, - «это было бы неприятно».
Такой был первый выход в свет нового Ронина. Просто грандиозно.

+5

7

Кейт уже была знакома с Романовой заочно, находила ее фамилию весьма забавной, но не очень-то обнадеживающей при всяких дворцовых переворотах и штормах во власти, брюнетка успела (правда, совсем недолго, к сожалению) поносить копию пояса Черной Вдовы, копия тоже была начинена разными отмычками и тампонами на все случаи жизни, как и оригинал, но на девчонке смотрелась весьма бутафорски, как, впрочем, и лук Хоукая I в руках подростка среднего роста и субтильной комплекции (да-да, анорексичек тоже берут в Мстители), зато шесты Пересмешницы были впору, однако, наименее любимы Бишоп на интуитивном каком-то уровне; сегодня не было планов воевать, был план встретить первые звезды, посмотреть в глаза разным незнакомым людям не через прицел, подумать о прошлом, будущем, классной сумке, которую уже купить, вероятно, не случится, была еще идея набрать отцу, но никакой войны в планах не было совершенно точно; вечер субботы еще навевал приятные воспоминания о том времени, когда все было просто, не было никаких крайне неудачных свиданий с придурками, не было изнуряющих тренировок, не было Клинта Бартона. Вернее, он-то как раз был, но где-то в параллельной вселенной, куда вход обычным смертным девочкам строго воспрещен, живой, почти здоровый, "мистер-я-справлюсь-сам". Кейт не успевает подумать, что Хоукай по-своему справился, успел и стал героем, пришел к цели, кому-то отомстил, кого-то наказал. Выиграл. Потому что не дал шанса своим врагам отыграться в будущем, шах и мат, ублюдки. Шах и мат.
- Это не круто, - Бишоп берет пиво и хрустит-пшикает металлическим ключиком на зеленой жестяной банке, конденсат неприятно стекает соплями между большим и указательным несколькими жирными каплями. - Не круто, когда ты внезапно смертен, а твои товарищи по команде - нет.
И замолкает, разглядывая смешное облако в форме собаки, окрашенное заходящим солнцем в сизый, за каких-то десять минут все линяет в фиолетовое, Хоукай передергивает плечами и застегивает эфемерную курточку оттенка индиго, небо лиловое, окна в домах пурпурные, синий горизонт - ночью будет гроза, зоркий птичий взгляд замечает редкие всполохи вдалеке, в воздухе слабо веет озоном.
- Эй, - девчонка невнятно протестует, когда русская дотрагивается до фотографий, маленькая фурия почти готова укусить рыжую за руку, но Таша лишь отмахивается, ненароком ставя Кейт обратно на законное место в серванте: Хоукай тоже смертна, тоже любит все решать сама, у Хоукай дурные перспективы ходить по самые уши в смешных пластырях с Зимней братвой и зализывать раны-царапины-порезы, Кейти пора бы вернуться домой и нанять хороших телохранителей, Кейти.
Потасовка внизу происходит весьма (не)кстати, Бишоп роняет банку с пивом на колени, стоит Романовой дернуть вниз тщедушную лучницу, шпионке тоже перепадает немного солодового на одежду: брюнетка хмыкает, ей не понравилось пиво, лучше бы они пили кофе и ели мороженое в рожках, пиво оставляет гадкое послевкусие и неуместные желания смыться за угол по-тихому, пока все заняты друг другом. И вороху фотографий перепало хмеля, поэтому Хоукай четверть минуты вообще не обращает внимание на происходящую перестрелку, сгребая мокрые фотографии в сумку, однако, закончив со снимками, негромко присвистывает, наспех выбираясь из цепких паучьих лапок рыжей шпионки.
- Отстань от меня, женщина! - дотягивается до колчана. - Может, прошлый Хоукай и тащился от такого обращения, но ты типа уже оправдала свое прозвище.
Лук, стрела, неудачное положение, чтобы выписывать петли, Бишоп сидит на одном колене, натянув тетиву, фиолетовая тень против солнца, ветер юго-западный, четыре метра в секунду, девчонке не нравится внезапный герой с мечами, но он, вроде, из незарегистрированных, а это, определенно, хорошо; но Кейт не любит, когда за нее геройствует кто-то другой, поэтому брюнетка по-кошачьи прищуривается, заметив придурка с автоматом, бегущего к чудаку в костюме. "Этот мой", вдох, вдох, зафиксировать спину, попасть между ударами сердца, женщины всегда стреляют лучше мужчин, неоспоримая аксиома военного времени, а ты знал об этом, Хоугай?
Лучница выпускает стрелу и сбивает бегуна с ног, попав парню в предплечье, кидает быстрый взгляд на оппозиционерку, "вот тот чувак незаконно геройствует и, кажется, не хочет в тюрьму" - Бишоп хватает сумку, перекидывает ее через плечо: она пока не знает, что от Вдовы далеко не уползешь, поэтому стреляет по стене соседнего здания, перекидывает лук через трос внешней стороной, отталкивается ногами от парапета. Хорошенькая перспектива: проехать до пункта регистрации вдвоем под конвоем, кинуть чувака на Вдову, а самой смыться или прихватить горе-самурая с собой? Кейти сегодня геройствует, Кейти сегодня точь-в-точь Хоукай, ночь будет долгой, кажется; далеко тут до Бруклина?

+3

8

Хоукай противится, ей там, с высоты прожитых годков, наверняка виднее, как лучше – Романова давно уже не спорит с энергией юности, своя задница дороже, просто прижимается к крыше и ждет: ждет, когда девчонка вместо того, чтобы прикрыть свою башку, торопливо собирает испорченные фотки (она даже чуть-чуть завидует Клинту в этот момент, вот же слепое почтение, хотя ему-то уже на всё наплевать), ждёт, когда она хватает лук, ждёт, когда она прикрывает зад какому-то позеру в черном костюме, решившему навести порядок.
«Я тебе расскажу, почему таких как я, называли черными вдовами» - может сказать она. Может тряхнуть девчонку шокером, может окунуть её в лужу мазута и как следует провозить лицом по битуму, может переломать ей ноги и оставить парням из ЩИТ на откуп регистрации или просто на корм голубям, но Романова давно уже не делает ничего по-настоящему жестокого. Здесь – любимые крыши циркача Бартона, а он в неё когда-то верил и даже пару раз угостил мороженым, её - клятую кегебэшницу Черную Вдову, блядскую бабищу, вокруг которой все быстро умирают, Бартон продержался довольно долго, и, - надо же, - умер не совсем по её вине. Поэтому Романова ждёт.
Хоукай неуютно чувствует себя рядом с ней, готова слинять куда угодно, и залихватски прыгает в пропасть между домами, пытается отделаться ото всех разом и поймать двух зайцев, Романова хладнокровно отпускает её. Хрен с ней, с этой пижонкой. Рука не подымается. Бартон достаёт её и из того света, мешает карты и в очередной раз заставляет опустить ствол.
Романова вбивает в крышу автоматический гарпун: на спуск по пожарной лестнице жаль терять время. Район тут неспокойный, так что окна вокруг начинают наглухо закрываться, это вы молодцы, людишки, это вы правильно, шальная пуля никуда не попадёт и не придётся потом оправдываться перед репортёрами, как же так, не уберегли и не спасли мирное население. Романова со свистом скользит вниз, легко отталкиваясь кончиками кроссовок от стены, извините, парняги, я тут немного не в рабочем, так что вы не полюбуетесь на затянутые в карбонокевлар супергеройские задницы, придется по старинке, ну браслеты на месте и то хорошо, а еще на месте глок, это тоже хорошо, но не для всех, в частности это нехорошо вот для этого парня, будем надеяться, что у него крепкий затылок и он очухается минут через пятнадцать.
Появление борца за справедливость немного путает карты – Таша бы хотела отследить тректорию выстрела, найти стрелка, понять, кто это работает и по чьей наводке, как ищейка выйти на убийц, но теперь на улице адова мешанина и след найти всё сложнее и сложнее, и не остается ничего, кроме как встать спина к спине с незарегистрированным дурачком с катанами и на время позабыть про условности вроде того, что она должна его сейчас запаковать и вместе с хоукайшей доправить в ЩИТ на допросы.
Романовой любопытно, Романова слышала про него, про смертельную песню катан, но сейчас они выглядят совсем не так разрушительно, как в городских легендах… он старается им не навредить? Это очень мило. Трогательно даже.
Романова останавливается и наблюдает за работой парня. Где-то там наверху, а может уже и поближе, сидит юная Хоукай, прикрывает ему задницу, а может целится в её рыжую башку с надеждой наконец прибить головную боль многих мужиков, часть из которых даже является агентами и предизентами. Романова грозит в ту сторону пальчиком: не так чтоб всерьез, но может ребенка проймёт и она вдруг вспомнит, что раз её кумир Ташу не пристукнул, так и ей не нужно.
Романова слышит шелест и звук удаляющихся шагов где-то в переулке сзади, некто идет спокойно, хотя и быстро, довольно тихо, в разгаре свалки чертовски тяжело разобрать этот звук, но у Романовой острые уши и она бесшумно бросается в черноту переулка, нагоняет фигуру и почти что дышит ей в затылок. Мужик беззаботен и наивен, как сотня английских котят, впору почесать ему за ухом, но Таша не из тех, кому нравятся котята, она дергает его за хвост и бьет по промежности, беззаботность оттуда выбирается быстрее всего, несчастный охает и роняет большую красивую штуку, которую до того прятал под полой пиджака.
Пока он корчится у её ног, Романова поднимает и с любопытством рассматривает шедевр кустарного гения мексиканских трущоб. Дезерт игл с забавным пластиковым прикладом, удлиннителем ствола и прицелом, смешная штучка, но наверное вести прицельный огонь удобно, так вот кто и как снимал того, первого парня, киллер был слишком беззаботным и не научился покидать позицию быстро, учиться еще и учиться.
Романова не настолько добра, чтобы отпустить его, но она милосердна и преподаст ему пару уроков. Например, свяжет и оставит тут, пушку положит в двадцати метрах, нет, дорогой, ползать ты не сможешь, шибари это не только японское искусство, так что лежи тут и не выпендривайся, можешь помолиться о том, чтобы первыми тебя нашли копы.
Она возвращается к месту свалки, там немного утихло, но все равно еще кто-то дергается и пытается выяснять отношения, она прищуривается и негромко бросает:
- Стрелка я устранила. Предлагаю заканчивать.
И отшвыривает парня, который хочет воспользоваться стволом, потом бросает его наземь, выламывая руку и отбирая оружие. Несколько раз стреляет в воздух, опустошает обойму и выбрасывает ставшую бесполезной пушку в мусор, предварительно поставив на предохранитель и выломав его, от греха подальше.
- Не буянь.
Поворачивается к защитнику справедливости в маске.
- Ты не зарегистрирован. Предлагаю тебе скрыться, в память о моем погибшем друге я сегодня – сама доброта. У тебя десять минут, постарайся не замарать память о Хоукае моими плохими поступками. [AVA]http://croper.ru/images/20150529G0Sp1MFEe7r3uQ8f_vYvVC_large.jpeg[/AVA]

+4

9

Когда одного из несчастных мексикашек сбивает с ног стрела, Клинт понимает, что дело плохо. Стрела, казалась бы просто палка с перьями, но для Бартона в тот момент это олицетворяло собой сразу несколько истин: первое - что он действительно крепко влип, второе - его наследие, о котором так долго распинался Тони выбилось в люди и теперь калечит их, и третье - в чертовом Нью-Йорке развелось слишком много народных карателей.
Или это было просто очередным идиотским совпадением, из той долгой череды, что преследовали Бартона, с той самой памятной встречи с Тони Старком в Остине. Давно пора признать, что Клинт бог идиотских совпадений и засунуть его лик в какой-нибудь языческий пантеон. Все не может быть настолько просто. Его явно ведет судьба, на поводке к великому будущему (на самом деле нет).   
Быстрая тень мелькает и тут же исчезает на его головой и Бартон не успел кинуть даже мимолетный взгляд на свое легендарное наследие, что так злило Тони. Здравствуй Хоукай и прощай. Клинт мог почувствовать гордость, если бы не был так сильно занят.  К примеру он так и не понял, от куда застрелили того самого чувака, которой стал первой и единственной жертвой этой уличной разборки.
Клинт крутился вокруг совей оси, сканируя окрестные крыши. Рассчитывать траекторию выстрела, когда с двух сторон на тебя наседают вооруженные громилы совсем не просто. И надо сказать у Бартона не получилось. Еще одно подтверждение, что он уже слишком стар для этого. Зато он почти разобрался с  так сказать «пехотой». Один против как минимум пятнадцати, хорошая работа, и еще один уложен стрелой.
Осталось еще четверо, что стояли на ногах. Повезло им, потому что к этому моменту Клинт чувствовал, что вот-вот приляжет рядом со своими противниками. Так он устал. И руки, что держали тяжеленные, скованные совсем не для него катаны, поднимались не охотно, а ладони чуть заметно дрожали. Это не мешало нести свет справедливости в местные накробанды, но было плохим знаком. Пора заканчивать и сваливать отсюда. Клинт не успевает.
Он услышал ее до того как она подала голос. Она всегда появляется бесшумно, но только Клинт всегда мог почувствовать ее по легкому колебанию воздуха, по звуку мягких шагов по влажному асфальту, по тому уникальному запаху, что слышал только он - ель и корица. В жизнь Клинта Бартона вернулась Черная Вдова.
Она сказала, что убрала стрелка, которого упустил Клинт, а потом потребовала сдаться. Конечно, он же не зарегистрирован. Новое время, новые законы. И Бартон вдруг ясно понял, что он просто затихшее эхо старых времен в чужом костюме, с чужими игрушками. Ему тут не место.  А еще он просто смертельно устал.
Слова Вдовы долетают до его ушей, но не доходят до мозгов. Бартон щурился сквозь плотную черную маску, стараясь разглядеть в наступивших сумерках его Фем Фаталь.
Черная Вдова. Когда он видел ее в последний раз? Клинт жадно смотрел на ее фигуру, и силился запомнить этот момент, запечатлеть его в своем черепе, как на фотопленке. 
Вот оно. Еще одно совпадение. Что тут делает Черная Вдова? Зачем она проводит свой вечер здесь, около его старой конуры, где они проводили те бесконечные зимние ночи? Зачем она здесь? К памяти какого друга она взывает? И только через несколько секунд, до Клинта доходит, что она говорила он нем. Точнее не совсем о нем, а том старом Клинте Бартоне в фиолетовом костюме, да с полным колчаном стрел. И это было еще одним совпадением.
Клинт улыбнулся, радуясь, что маска полностью скрывает его лицо. Она его убьет, когда узнает. Боже, что за прекрасная смерть.
Бартон даже не смог поднять руки, так он устал. Он просто разжал ладони и катаны со звоном упали на асфальт. Клинт продемонстрировал Вдове свои пустые руки. Он сдался.
- Я покажу тебе один секрет, - говорит он тихо, что бы слышала его только Вдова, - но никому не говори. Ради памяти друга, которого ты сегодня вспоминаешь.
Клинт с силой поднимает руку и стягивает плотную маску со своего лица. Она летит вниз следом за мечами.
- Наташа, - сказал он, впервые назвав ее по имени, - прости меня.

+4

10

- Ну, супер, - Кейт неспешно выходит из-за угла противоположной трехэтажной постройки, скорее всего ныне заброшенный барак некогда был кабаком, складом или притоном, либо, что скорее всего, всем сразу. - Было славно, но этот чудик пойдет со мной.
Хоукай держит на мушке, как будто бы, сразу всех, на деле готова прикрыть спины знакомым, если незнакомые попытаются продолжить сходку по плану, и испортить Вдове одежду и немного аристократичную правую ладонь, если рыжая снова вспомнит, что до Дня Благодарения еще долго, а Прощеное Воскресенье на этом материке не празднуют.
- Вы, что, знакомы? - смутная догадка, Бишоп идет со спины неизвестного героя, но держится на том расстоянии, которое будет минимально благоприятным для полета стрелы на короткие дистанции с максимальной результативностью: мечом самурай лучницу не достанет (наверное), а ускорение будет набрано, впрочем, сорок седьмой (номинально) вообще решил сдаться без боя Романовой: Кейт болезненно оскаливается, мужики рядом с Вдовой быстро растекаются розовым желе по асфальту - либо по доброй воле, либо благодаря действию агрессивного вдохновения тумаками Наташи; чувак был обречен еще с сегодняшнего утра, лучше бы посмотрел регби или сыграл в гольф, Янки бы не пытались его застрелить и не давали бы ему еще пару десятков совершенно не нужных вторых шансов. - Хилл простит, пошли отсюда.
Кейти любит летать первым классом, особенно на Бора-Бора, в Швейцарию или в Токио, стена дома напротив грязно-белого цвета отдает японским духом только граффити - иероглифами, непременно обозначающими признание в любви, пламенный посыл нахер или странную форму рекламы родом из восьмидесятых или стран третьего мира. Хоукай успевает затормозить, когда до кирпичной кладки остается едва ли несколько дюймов: брюнетка уже уяснила, что оружие прошлого Соколиного Глаза не так-то просто в использовании и кому попало в руки не очень-то дается тоже, ей почти удалось приручить дикого кречета, и Бишоп обязательно преуспеет, она на шаг ближе к своей цели, когда мягко касается подошвами земли, подрезает трос и заметает следы, еще на один - когда медленно идет назад, натягивая тетиву: девушка слышала нечеткие звуки борьбы, но затрудняется сказать, кто именно боролся и с кем, а стоит лучнице выйти на открытое пространство, она застает момент напряженного перешептывания, короткая перебежка, оценка опасности, еще одна полукругом: незнакомец снимает маску, Кейт щурится и не понимает: "Ну, супер, вы, что, знакомы?"
И под занавес: "пойдем скорее", Бишоп пока не знает, кого именно пытается спасти, но уже встала на сторону знакомого-до-боли-незнакомого-светловолосого, поэтому дает тому понять, что лучше бы ему сильно не затягивать с уходом в направлении заката, а знакомство с Романовой, да, Тор возьми, какой супергерой не знает Черную Вдову, pravda?

+3

11

Вечер памяти, говорите? Романова не сентиментальный человек, но чувствует, что на долю секунды земля под ногами начинает шататься, и она рискует своей дурной головой приземлиться аккурат на беспечно отброшенные мужчиной катаны.
Сначала в сознании мелькает безумная надежда. Но Наташе не пять и даже не десять лет, она не может поверить в сказку, даже если очень, о-очень хочется.
Призрак? Иллюзия? Клон, созданный ЦИИ, или остатками гидры, или еще кем-то? Мысли начинают бегать, словно крысы на основательно так тонущем корабле, прямо целый Титаник с крысами у Романовой в голове. Маскировочная маска, повторяющая черты Клинта? Но зачем? Кто знал, что она сегодня решит здесь побывать, кто вообще мог распланировать такое, за ней не было хвоста, никто не мог выследить её, предугадать, выяснить, как она поступит и что будет делать, и девчонка еще эта...
Романова очень хочет оглянуться и в темных углах увидеть блик на прицеле кого-то невидимого. Если неприятель очевиден, всё становится намного проще. И попранная память Бартона, и мексиканцы, которых никогда никому не жалко, дурачок этот с дезерт иглом, дешевый развод, не очень хитроумная ловушка, и Романова напрягает спину и ждёт выстрелов,  провокаций, она готова упасть на землю и уворачиваться, бежать, оставляя за собой тень Хоукая, и...
А ничего не происходит.
Призрак стоит перед ней, как-то виновато глядя на неё, без движения лежат на земле катаны с ненужной уже черной маской, неподалеку стонет сквозь зубы один из плохих парней, укачивая в ладонях перебитую коленную чашечку, за спиной Бартона стоит Хоукай, плечи вразлет, в глазах — да, даже отсюда Романова видит её напряженные глаза, - в глазах азарт, все они сейчас мишени перед её луком, точнее не совсем её, перед бартоновским луком, и Ташу пробирает на смех.
Она смеется негромко, некрасиво, зло. Хочется дать Клинту в рожу и закончить на этом, он наверняка под её кулаком рассыпется в прах или выкинет еще какой-то фокус, Бартон, ты даже сдохнуть нормально не можешь без своих шуток, зачем ты являешься той, которая натворила столько дел в твоей жизни, вон, явись своей фанатке, пусть она грохнется в обморок от счастья, а Романова посмотрит и еще раз посмеется.
Романова не совсем верит своим глазам и рука тянется к пистолету. Дуло останавливается на половине пути.
Что она сейчас может ему сказать? Если предположить, что да, вот он — Бартон, собственной персоной, пришел из мира мертвых без всякого проводника, и еще руками вот так разводит и говорит «извини»? «Ты неплохо выглядишь как для мертвеца»? Или там... «присматривала за твоей фанаткой, пока тебя ели черви»? Черт, да она же присутствовала на его похоронах, как так, мертвые сами по себе не возвращаются, это какая-то подстава, или ошибка, или еще что-то подобное, потому что Романовой никогда не везет, и если где-то может упасть фугас, он обязательно упадёт.
Она с напряжением всматривается в его лицо, тянет с ответом лучнице. «Кажется да, знакомы?» Или лучше так: «вот, смотри, твой кумир не спешит гнить в могиле, только забыл об этом тебе рассказать»? Или «Кейт, держи его на прицеле, он не тот, кем кажется»?
Романова смотрит в лицо Бартона, следит за каждой мимической морщинкой, неужели можно так точно подделать это выражение лица? Очень, очень хочется верить, что нет, что это белобрысый мерзавец просто решил их надуть, послал все к черту, обустроил собственные похороны и свинтил на пляжи, нежиться на солнышке с карибскими красавицами, а потом заскучал и вернулся к старым делам, великодушно не став отбирать у своей последовательницы оружие.
Интересно, а что Кейт ему скажет? Романова не то чтоб близкая ей подруга, но на такую сцену она бы посмотрела. Велик соблазн приложить Бартона, развернуть навстречу собственной стреле и устроить ребятам личную жизнь прямо тут. Таша уверена, эта жизнь будет бурной и полной сюрпризов.
- Если это и вправду ты, то у тебя за спиной торчит твой самый верный друг. Разумно будет уйти вместе с ним, пока я не вызвала подкрепление из отдела регистрации.
Романова выговаривает каждое слово с трудом. Хочет поверить, и не может. Колеблется. Разрывается на части. Одна часть хочет броситься на шею и как минимум сломать руку, чисто по-дружески. Вторая часть готова поднять пистолет и стрелять в самозванца. Вторая часть почти побеждает.
- И ты меня прости, Клинт. Но ты же знаешь, Черная Вдова никому не доверяет.
Она, не отводя взгляда от мужчины, наклоняется и подбирает его маску.
- Это я заберу себе. Уходите, пока не передумала. - глухо произносит она, хмурясь и не опуская пистолет. Слишком много Бартона на сегодня, к такому она точно не готова. "Я потом тебя найду", хочет добавить она, но по старой русской традиции боится сглазить.
- Покажи ему фотки. - говорит Таша напоследок, эти слова предназначаются Кейт.

+3

12

И, конечно же, все закончилось очередным витком драмы. Впрочем, вся его жизнь - это посредственная мелодрама, с внезапными смертями и воскрешениями. Прямо индийские фильмы, правда, танцует он как лось.
Было бы враньем, если Бартон сказал бы, что ожидал чего-то другого. Хотелось бы, что бы
Наташа с рыданиями кинулась ему на грудь, а потом бы подарила сногшибающий страстный поцелуй, но он забыл о том с кем имеет дело. В отличие от Бартона Наташа терпеть не могла дешевые театральные штучки. Она всегда была слишком практична для такой ерунды, как демонстрирование эмоций. И это делало всю ситуацию ужасно нелепой. Хотя чего он ожидал после своего пафосного жеста со срыванием масок, который может прийти в голову, только в его отупевший от усталости мозг?
Так он и торчал, как пень на опушке, посреди бездвижных тихо подвывающих тел плохих парней. Ужасно глупая ситуация. Когда Наташа наконец подала признаки жизни, засмеялась тем до боли знакомым зловещим смешком, Клинт подумал, что она его ударит. И по делом ему. Развел тут сопли. Снова ничего не произошло. Немая сцена начала просто неприлично затягиваться.
Был чей-то голос сзади, Бартон не смог расслышать, только раздраженно тряхнул головой, не отрывая взгляда от Наташи. И чем дольше он так стоял, тем лучше понимало всю абсурдность ситуации. Только Бартон мог так нелепо вляпаться.
Клинт хотел что-то сказать, но слова застревали на полпути. Хотя нет. Эти слова даже не могли зародиться в его уме. Он просто не знал, что можно тут сказать.
Только одна четкая мысль была в его голове: Наташа поддерживает регистрацию. Никакими эмоциями, плохими или хорошими, эта мысль не была окрашена. Просто факт. А сам Клинт нарушил закон. И свое обещание, данное Тони Старку. Никаких масок, ага. И снова чертов Старк был прав. Клинт не выдержал и ввязался в свою войну. Но что он сделал не так? По сути, он занимался сегодня ночью абсолютно тем же, чем занимался и раньше - бил по морде плохих парней. Не так масштабно, как бытность Мстителем, конечно, но  все же. А теперь это незаконно. Нужно получить на это лицензию или что-то похожее. Разумная идея, но многие против. Стив против. А Наташа поддерживает. И она имеет полное право арестовать его прямо сейчас и увести его куда-нибудь...куда там они уводят провинившихся костюмированных героев пока не готова супер-тюрьма Старка в другом измерении? 
И все же. Наташа поддержала регистрацию. Если подумать, то это вполне ожидаемо. Дорогая, милая, смертоносная Наташа, таскает на себе груз прошлых ошибок и до сих пор раздает свои долги. Ответственность за себя и других - это то, чем она существует. И если Вдова, не смотря на все доводы против, решила быть зарегистрироваться, открыть свое имя, то что терять ему?
Именно это и стоило ей сказать, но не успел Бартон открыть рот, как Наташа сообщила ему, что кто-то у него за спиной.
Клинт отреагировал скорее инстинктивно, как всегда, не слишком нагружая мозг. Он резко развернулся, его взгляд наткнулся на темную фигуры, почти скрытую в темноте. Вроде женщина. Не думая, Бартон резко перехватил ее руку и  резким ударом в плечо выбил из рук оружие. Лук падает на асфальт. Его лук.   
- Девочка, - прошипел он раздраженно, - это не твои игрушки.
Он ужасно разозлился. Зачем вот было ей вмешиваться. Кто она вообще такая?
Бартон снова развернулся к Наташе, оставляя лучницу, свой старый лук, и мысли о нем, за своей спиной. И тут же натыкается взглядом на дуло пистолета. До него доходят слова Вдовы, о его верном друге. Ему плевать. Какой еще друг?
- Эй, это правда я, - только и смог сказать Бартон, растерянно поднимая руки.
Как ей это доказать? Рассказать о том, как они занимались сексом перед тем как, пойти выбивать все сопли из Старка. О том, как он обещал ей принести сердце Железного Человека на кончике стрелы? Рассказать все, вот прямо здесь, когда рядом стоит это девчонка с луком? Но он не успевает привести доводы в свою пользу.
Растерянно он смотрел, как Наташа словами о недоверии аккуратно поднимает его сброшенную маску. А потом прощается и уходит.
- Вот же стерва,  - с восхищением сказал он вслед, - рыжая ты сука, я все еще влюблен в тебя до смерти.
И рассмеялся над своими же словами. И Только после этого он вспомнил о лучнице. 
Он снова развернулся к своему, как выразилась чертова стерва, верному другу. Наконец, он ее рассмотрел. Совсем молодая. Симпатичная. В фиолетовом (Клинт усмехнулся, с гордостью за свое наследие), и выглядит так, как будто готова прямо здесь дать по морде всему миру. Наглость Бартон всегда чувствовал на лету и любил эту черту у себя и в других людях.
Клинт аккуратно поднял свой лук с земли, не сводя глаз с девчонки, потом подобрал мечи. Лук привычно лег в ладонь, как будто и не было никого расставания. Но Бартон обычно не испытывает никаких чувств к оружию, поэтому он без сожаления сунул свой лук в руки девчонки.
- Привет, - сказал он, - Я Клинт Бартон, и сейчас мы от сюда свалим к херам, пока нас не задержали.
И больше не говоря ни слова, рванул с места.

Отредактировано Clint Barton (2015-06-03 00:52:51)

+3

13

"Да пошел ты, индюк недобитый," - подумает Бишоп через минуту. Еще через пять попробует придумать себе новое прозвище и преуспеет в этом, Кейт прежде разочаровывалась в фасонах платьев, в модных домах, в тунце под сливочным соусом, в политике. Такое с ней впервые, брюнетка только сдавленно ахает, стоит самураю ударить ее в плечо, девушка вдруг озадачивается до той степени, что не наносит ответных ударов вообще. Кейт стоит и молча хватает ртом воздух, словно на ней вывернули к чертям тумблер вместе со всеми регуляторами, выбили почву из-под ног и перекрыли доступ кислорода. Слегка недобили, совсем немного, Хоукай заранее ненавидит шпионские фишки-шутки с переломами мозга, лучница отшатывается в сторону, но удерживает равновесие, девчонку хорошо трясет и здорово тошнит, Кейти судорожно глотает, ища повод устоять на своих двоих: остатки гордости - повод найден.
- Вот тебя, придурок, спросить забыла, - Бишоп трет ушибленное место и обиженно поблескивает стеклами съехавших набекрень очков. "Девочка, игрушки" - Кейти ловит ошметки былого очарования кончиками пальцев, но то лишь стремительно рассыпается в прах с нехорошим хрустом перебитых костей. - Это мои "игрушки", мне их подарил Капитан Америка, усек?
А потом наблюдает за этой почти интимной сценой в сгустившихся сумерках: оранжевый фонарь в самом конце улицы слабо освещает контуры, но Вдова советует показать чуваку фотки, а "герой" признается рыжей в любви; Хоукай мысленно уже собрала хворост и достала спички, чтобы сжечь обоих на священном костре инквизиции, потому что так делать при детях нехорошо, а при поклонницах еще и недальновидно. Хотя, впрочем, нет, "Клинт Бартон", мертвым ты был намного более очаровательным.
Бишоп принимает лук обратно и сдерживается, чтобы не огреть им своего внезапного визави, Наташа предусмотрительно отходит, чтобы не попасть под шквальный огонь: умная русская женщина, останавливающая горящие избы наскоку и выбивающая всю дурь из девичьих голов за одно короткое рандеву; Кейти почти готова придушить Романову за это надругательство, но идол дышит, ходит и не очень тянет на то, о чем ей рассказывали в один голос все его товарищи.
- Эй, это розыгрыш? - в спину Черной Вдове, потому что, это, конечно, может и Клинт перед ней и даже, мать его, Бартон, но совсем не Хоукай. - Что за гон? Серьезно? Клинт, величайший лучник на планете, Бартон - вот это вот? Лучше бы ты умер.
Последнее очень-очень тихо и сквозь зубы, Кейт убирает лук за спину и следует за мужчиной, мысленно склоняя его, Наташу, все сопротивление, Хилл, Старка, эту страну и весь мир во всех позах, ибо, если Бишоп и представляла себе воскрешение своего кумира, то, черт его дери, не в рафинированных признаниях Романовой в стиле господина Леопольда фон Захер-Мазоха. Гребанная крыша, гребанный Бартон, почему у тебя все всегда так?

+3


Вы здесь » Marvelwars » Архив завершенных эпизодов » [30.05.2015] Реквием


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно