Сказать, что идея с самого начала не вызвала у Кимуры энтузиазма – не сказать ничего и даже заткнуть рот кому-то другому. Мало того, что ее самого начала преследовало легкое чувство жопности, в народе больше известное, как интуиция, так еще и вездесущие агенты ЩИТа положили глаз на ее цель. Эти настырные ребята напоминали ей тараканов, которые без труда пролезут в любую щель, найдут всю еду, сожрут весь «Raid» - и хоть бы хны, еще и добавки попросят. Кимура могла прозакладывать собственную голову, что после наступления ядерной зимы выживут только они да парочка росомах в канадских лесах.
Однако капитуляция в ее планы не входила. На потенциальное неодобрение или даже недовольство Харкинса Кимура играючи клала штабелями и цементом сверху заливала, но у нее при всей ее сучности были определенные принципы, отступать от которых она не любила по соображениям исключительно практическим: никому нахрен не сдался наемник, который не доводит работу до конца, платить такому деньги все равно, что выбрасывать их на ветер, так что, если уж ты решил кинуть нанимателя, задумайся, так ли это тебе необходимо, потому что рискуешь ты не только попасть в его «Kill Bill list», но и потерять потенциальных клиентов в будущем.  В разношерстой наемничьей среде ничто не зарабатывалось с таким трудом и не херилось так легко, как репутация.
Харкинс, что характерно, отлично это знал, но в свою очередь предпочитал не дразнить собак, а то так недолго и без конечностей остаться, а конечности – они, знаете, ученым ой как нужны. Кимура целиком и полностью одобряла его политику невмешательства в оперативные дела, в отличие от более увлеченных ребят не от мира сего он никогда не рвался быть дополнительным грузом «в интересах науки», а сидел на жопе смирно и пользовал то, что было под рукой, время от времени посылая агентов за материалом, как за пачкой специй в ближайший супермаркет. «Специи», как уже можно было понять, всегда были с перчиком, если не с целой плантацией чили в упаковке. Это было Кимуре по душе: если бы что-то вдруг случилось и она прекратила сотрудничество с Фасилити, даже прибыльное дело наемного убийцы было бы слишком пресным для ее языка, примерно как суши после карри. Нет, ей чертовски нравилось обламывать самоуверенных мутантов, которые считают, что раз уж у них есть способности, то весь мир крутится вокруг них – обломитесь, детки, к способностям еще и мозги должны прилагаться, иначе место вам на операционном столе в качестве донора.
У ЩИТа мозги, к сожалению, были. Дважды они чуть не подловили ее в аэропорту, после третьего кому-то передадут звездно-полосатый флаг и медаль посмертно, и Кимура была уверена, что это еще не финал. Что ж, она не была против: увести добычу прямо из-под носа загонщиков было бы особым удовольствием, хотя смутное беспокойство скребло коготками по позвоночнику. Похрен, ее позвоночник и не такое выдерживал, просто будем считать, что невербальное послание мироздания одной конкретно взятой особе с непомерной тягой к адреналину было принято к сведению.
Добыча обитала в каких-то местных трущобах. Местечко колоритное, больше смахивающее на причудливую помесь окраин Мадрипура и Гарлема, но не в Нью-Йорке, а в Боготе. Богота вообще была той еще жопой мира, сплошные трущобы, если не считать пары-тройки кварталов для богатых, так что трущобы Боготы были, можно сказать, трущобами в квадрате, а то и в кубе. Кимура отлично ориентировалась в подобных местах, ей доводилось сопровождать груз для триад всех мастей в самые отдаленные уголки великой и могучей Китайской Народной Республики, а что до отчаявшихся от нищеты аборигенов, то отказывать им в таком изысканном способе самоубийства, как нападение на иностранку в темном переулке, Кимура не собиралась. Аборигены, как назло, не то устали, не то проявляли пример коллективного разума с высокими интеллектуальными показателями – сидели в своих комнатушках и не отсвечивали. Это было бы досадно, если бы стылую скуку не разбавляло то самое ощущение, словно она вот-вот увязнет не по ноготок, а по самую маковку, как муха в мармеладе.
В переулке было темно, как в самом дальнем уголке ее черной души. Какое-то отребье рылось в мусоре, фонарь мигал тусклым светом, не слишком-то и стараясь разогнать липкую паутину теней, тускло поблескивало пыльное стекло. Кимура покосилась на бродяжек, поморщилась недовольно.
«Ряженые какие-то», - мелькнуло у нее в голове, и она поняла, что мироздание уже давно не шлет ей сигналы, оно просто и незамысловато возит ее мордой по бетонной стенке, советуя смываться как можно скорее. Добыча добычей, но уж лучше выждать пару дней, чем соваться на рожон лишний раз.

Надо признаться, ЩИТ побил все рекорды оригинальности – так Кимуре работу еще никто не предлагал. Модная нынче профессия «хэд-хантера» приобрела новые оттенки звучания и смысла, методы привлечения ценных кадров были не менее оригинальными. Ну, по меньшей мере они экономили массу времени, сразу отметая долгие часы обработки клиента и трехсот страниц выкладки по космогонии с последующим выводом в пользу приглашающей стороны, обладающей преимуществом в виде повышенного содержания изюма в печеньках. А так все ясно – либо пряник в зубы, либо кнутом по башке, а для любителей можно вообще совместить.
- А отдел кадров у вас, я вижу, не боится экспериментировать, - ухмыльнулась Кимура, не поворачивая головы, и эта ухмылка, зубастая и многообещающая, была в ее голосе как мед пополам с мышьяком. – Только я не уверена, что ваши условия работы соответствуют моему религиозному мировоззрению. Я, понимаете ли, принадлежу к Церкви пастафарианцев, а Великий Летающий Макаронный Монстр не жалует слепого подчинения бюрократии, аллергия у него.
Тридцать тысяч ватт звучали совсем не имбирным пряником. Пусть прочность тканей у Кимуры была как у средних параметров субмарины, она не припоминала, чтобы в широкий спектр ее способностей входила нулевая электропроводность. Тем не менее, не попробуешь – не узнаешь, а от перспективы схлестнуться с достойным противником зудели кончики пальцев.
Она слышала об этой русской, хотя большей частью все рассказы о Черной Вдове причислялись куда-то на одну полку с байками о Зимнем Солдате и россказнями о «Черном Голландце». Мол – есть у ЩИТа дамочка с руками-по-пояс-в-крови, слона на скаку остановит и хобот ему узлом завяжет, могла бы оторвать к хренам, но ЩИТ не велит, он вроде как особо гуманный. Про гуманность завязывания слоновьего хобота узлом (буквальность выражения, кстати, тоже стояла под большим вопросом, это вполне мог бы быть и моржовий хер) Кимура предпочитала не задумываться.
- Так что прости, Алёнушка, но что-то я не настроена менять нанимателя, - Кимура дернулась, чего делать под прицелом ну никак не рекомендуется здравомыслящими людьми, однако вовсе не вперед, а назад, затылком бедовой головушки метя в чужое оружие. Как показывала практика, если после такого фокуса оное не разлеталось, как пластиковая игрушка под гномьей секирой, то по меньшей мере вылетало из руки. Правда, до этого ее как-то не шарахало знатным таким разрядом, от которого темнело в глазах и звенело в ушах, словно ее кто-то медным тазом накрыл, а сверху поколачивал алюминиевым черпаком.
Она на пару мгновений потеряла ориентацию в пространстве и едва не врезалась в кирпичную кладку лицом, что скорее навредило бы кладке, чем Кимуре. Впрочем, она достаточно резво развернулась, прекрасно понимая, что уже упустила возможность взять рыжую в оборот, но более чем уверенная, что это только начало.
Возможно, Кимуре стоило бы воспользоваться возможностью просочиться сквозь кирпич в лучших традициях Терминатора, пока ей не прилетело по голове чем-то более внушительным (сомневаться в том, что громобойный браслетик – только цветочки, а до плодово-ягодного арсенала Вдовы еще дойдет дело, не приходилось), но разве вежливо отказывать даме, когда она приглашает на танец?
Где-то внутри дробным частым боем рассыпался пульс, разгоняя кровь по телу, каждый нерв радостно звенел в предвкушении, хотелось ласково взять русскую за рыжую копну волос и бить лицом об колено до тех пор, пока хорошенькая мордашка не превратится в кровавое месиво, а в зеленых глазах не поселится тень страха.
С некоторых пор Кимура, знаете ли, не любила зеленоглазых.

Вот уж чего Кимуре не хватало, так это насильственной регистрации.
Само это слово вызывало оскомину, как что-то среднее между «акт сверки за текущий квартал» и «скоропостижное замужество с последующим благотворным влиянием на демографическую ситуацию в стране» - в общем, от таких вещей честной наемнице точно следовало держаться подальше, и даже такое милое ее сердцу определение «насильственной» не спасало плачевное положение. Нет, для кого-то, может, это и являлось вершиной мечтаний, но как-то Кимура слабо представляла себе будущее среди гостеприимных мексиканских прерий в цветастой юбке и с выводком кимурят мал мала меньше, цепляющихся за подол. В составе доблестных рыцарей ласкающего шокера и государственной тайны она представляла себя еще меньше - примерно в полтора раза, помноженные на бездну скепсиса под соусом неистребимого шкурного интереса. Рисковать задешево она не любила и в худшие времена, а финансирование Щ.И.Т.у, как и любой другой государственной организации, так и норовили урезать.
Но русская была хороша, тут не поспоришь. Настолько хороша, что Кимура посмотрела на нее без привычного уже насмешливого снисхождения – достойные противники попадаются не так уж часто, все больше самоуверенной швали, которая не знает, куда суется. Признаться, наемница уже отвыкла от такого, размякла и распустилась. И кто бы знал, как приятно было почувствовать, как натягиваются струны нервов в напряженном ожидании удара, как сжимаются пружинами мышцы, готовясь хлестнуть наотмашь.
От подсечки она ушла, просто скользнув в сторону, хотя в голове еще не стих чарующий малиновый звон. В целом Романова не выглядела так уж воинственно настроенной, разве что в глазах ее тлела та же искра предвкушения, что и в ее собственных – небось тоже засиделась, не терпелось поразмяться хорошенько. Хреновое, стало быть, руководство у Щ.И.Т.а, таких крошек нельзя долго держать взаперти, они от этого начинают скучать, а когда они скучают, то всем очень быстро становится неуютно.
- Ты что же, лапонька? – хмыкнула наемница, упустив верткую, что та ртуть, женщину, ловко уклонившуюся от удара, и медленно обходя ее по кругу. – Ты что, думаешь, что Щ.И.Т. может мне позволить что-то, чего я сама себе еще не позволила? Брось, ты же несерьезно?! Да я скорее наймусь в пастухи в какую-нибудь Александровку, чем буду работать на Щ.И.Т.
А она была забавная. То есть, Кимура понимала, что, несмотря на все эти шуточки-остроты, дело обстояло действительно серьезно, для Романовой – так точно, но именно эта неподдельная легкость, с которой она говорила о чем-то, что легким быть не могло по определению, даже как-то подсознательно восхищало. В другой ситуации Кимура, возможно, даже проявила это восхищение и пригласила бы ее куда-нибудь… на выставку современной скульптуры там или в картинную галерею, или куда там водят шикарных женщин с умными глазами и ироничными полуулыбками? Явно не в дешевые бары с запылившимися бильярдными столами, к которым привыкла сама Кимура.
Шикарная женщина с умными глазами дернула за трос, в котором запуталась нога Кимуры, пока та размышляла о превратностях социальных различий, и наемница грязно выругалась, проделав затылком нехилую дыру в дряхлой кирпичной кладке. Больно не было, но удар по гордости оказался сокрушительным.
- Как бы с тобой в этих трущобах чего не случилось, - недобро прищурилась Кимура, вскакивая на ноги. Очередной удар ушел, что называется, в «молоко», кирпич прыснул во все стороны осколками, как конфетти. С такой реакцией можно было стрижей ловить на лету, и сдавалось Кимуре, что тут тоже не обошлось без генетических манипуляций – что само по себе было странно, Щ.И.Т. вроде как предпочитал обходиться одаренными от рождения.
Любопытно.

Будь это сказано в других обстоятельствах, Кимура была бы искренне оскорблена, но в данном случае она была даже слегка польщена. Настолько польщена, что даже не стала огрызаться в ответ вполне резонным замечанием, что при всей ее охренительной крутизне стальных и блестящих доказательств оной в штанах не прибавилось – не тот генокод, знаете ли. На досуге можно было бы озадачить эскулапов всея Фасилити этой сияющей оригинальностью, как давно подохшая в глубинах космоса сверхновая, идеей, помнится, кто-то в «Оружии Икс» даже сподвигся на это, но исключительно в качестве побочного эффекта. Впрочем, практического применения этой восхитительной способности, кроме как проскользнуть в мужской туалет, потому что женский забит битком, Кимура не видела.
- Много болтаешь, русская, - осклабилась она, блокируя удар.
Романова опять увернулась, и в очередное неучтенное окошко в кирпичной кладке выглянула растерянная физиономия Чань Ы, явно не слишком обрадованная таким редизайном своей комнатушки – не иначе, как в красках живописала себе реакцию арендодателя, заставшего последствия неусыпных трудов американских «гастрабайтеров». Свою позицию она попыталась донести до Кимуры ручкой швабры, активно дергающейся в этом самом окошке на манер кормового весла на какой-нибудь плоскодонке в Таиланде. Ее увлечения греблей наемница не разделяла, что вполне естественно для человека, в которого весьма активно тыкают чем-то продолговатым без его на то согласия, и без того скромное приданое Чань Ы могло смело исключить отважную швабру из своих рядов.
Каким хреном мелкая азиатка поняла, кого именно ей следует опасаться в первую очередь, женщина предпочла не задумываться – не до того. Вот уже после того, как дело будет сделано, можно будет подробно и обстоятельно проинструктировать местную Мулан о вреде вмешательства в женские бои без правил по версии Щ.И.Т.а, попутно проведя лекцию о субъективности количества костей в организме каждого отдельно взятого живого человека. Впрочем, с этим Харкинс справится и сам, со всеми его иголками, булавками и скальпелями, а Кимура с удовольствием понаблюдает.
Есть у русских отличная поговорка – «не говори, что силен – найдется посильнее». Чтобы найти кого-то сильнее Кимуры, Щ.И.Т.у пришлось бы притащить сюда Халка или Колосса, но сила такая штука, которую нельзя измерить только в килограммах, для этого существуют еще и всякие хитрые приборчики, над которыми работали лучшие умы человечества специально для того, чтобы одна бешеная русская могла огорошить ими честную наемницу.
Можно быть тысячу раз злобной сучкой с непробиваемой кожей, но какой в этом толк, если тебе нечем дышать? Зато чарующее впечатление пластика и старых покрышек, которые кто-то палит прямо в твоих собственных легких, попутно выгрузив пару грузовиков с песком под веки, останется с тобой как минимум на полчаса и треть запасов мата, которые все равно не удастся высказать вслух, потому что горло раздирает сухой кашель.
- Я еще люблю коктейли – знаешь, такие голубенькие, с маленьким зонтиком. Может, сообразишь? – съязвила Кимура, раздумывая, почему Романова не торопится увести новую подопечную подальше от их дружеской беседы. Такое чувство, как будто Щ.И.Т.у не столько нужна Чань Ы, сколько сама Кимура, и это чувство ей не нравилось. – И ты слегка ошиблась, дорогуша – у меня нет врагов среди вашего так называемого сопротивления. Мадрипурский заезд на Карателе не в счет, это у нас такие брачные игры, просто он, дурашка, еще не понял. Вот только я никак не могу понять, какого хрена тут происходит. В чем дело, крошка? Доблестному Щ.И.Т.у прижали хвост, и теперь у вас нет выхода, кроме как набрать отребья и ублюдков вроде меня, чтобы усмирить вашу супергеройскую братию?

Отредактировано Kimura (2015-06-23 19:27:55)